«Я верю в эволюционный вариант»

20 декабря на встрече, организованной Ассоциацией мировой экономики НИУ ВШЭ, с докладом «Политическая система России: что изменится после выборов в Госдуму?» выступил политик и общественный деятель Леонид Гозман.

Несмотря на свой богатый политико-общественный опыт, включающий работу в «Демократическом выборе России» и «Союзе правых сил», а также текущую деятельность в ОАО «Роснано» на посту директора по гуманитарным проектам, Леонид Гозман предупредил участников круглого стола, что выступать будет в качестве не столько политолога, сколько психолога. Дело в том, что в 1976 году он окончил психологический факультет МГУ, позже защитил кандидатскую диссертацию и много лет занимался преподаванием.

Отметив, что после декабрьского голосования правящая верхушка столкнулась с проблемой легитимации собственной власти, Леонид Гозман предложил обозначить факторы, способствующие легитимности того или иного политического режима в глазах людей. В демократических режимах легитимность власти обыкновенно обеспечивается выборами, но может подтверждаться и таким фактором как результативность, успешность. Более успешная и эффективная власть может «поглотить» неэффективный режим, как это произошло, например, при объединении двух Германий. Собственно, никакого объединения власти тогда не произошло, восточногерманская политическая система просто не могла претендовать на равную с западногерманской легитимность.

Легитимность монархическому режиму придает, как известно, его божественное происхождение. В тоталитарных обществах легитимность власти базируется на страхе. Наконец, легитимность может поддерживаться не столько страхом и репрессивной мощью государственного аппарата, сколько харизмой лидера – так было на Кубе при Фиделе Кастро. А что может подкреплять легитимность нынешней российской власти?

Страх? «Нет, – полагает Леонид Гозман. – Репрессий не проводится, а арест на пятнадцать суток никого не пугает. Можно процитировать последний выпуск «Поэта и гражданина»: “Удав, расправься с ними, убогими! Но в джунглях один закон: удав умеет лишь с бандерлогами. С людьми не умеет он”».

Нивелирован и фактор выборов. «То есть Путин, конечно, может сказать: “Я здесь, потому что меня выбрали”, – но он в этом уже никого не убедит», – продолжил Леонид Гозман. В таких условиях едва ли не единственным источником легитимности, питающим нынешний режим, остается харизма действующего премьер-министра. Именно поэтому Владимир Путин так чувствителен к выражению публичного неодобрения, будь то освистывание, шутки про желтую «Ладу-Калину», амфоры и прочее.

Масла в огонь конфронтации подлил и сам Путин во время недавней «прямой линии», которую смотрело огромное количество людей, прежде аполитичных. Вряд ли оскорбительные шутки и намеки премьера пришлись по душе тем, кто заявляет о своей гражданской позиции. И если к имитационной Госдуме россияне уже привыкли (в этом смысле ее делегитимация – не новость), то нелегитимность президентских выборов и самого президента грозит стране большими опасностями.

«Триггером», провоцирующим общественный взрыв при таком сценарии, может, на взгляд Леонида Гозмана, послужить любое событие: собственно фальсификация результатов голосования, обострение экономических проблем, техногенная катастрофа, даже самый незначительный межнациональный конфликт. Результатом будет условная площадь, перед натиском которой режиму придется уступить либо сразу, либо пойти на вооруженный конфликт. И в том, и в другом случае власть будет обречена. «Но при всем критическом отношении к режиму его падение меня не радует, – заметил Л. Гозман и объяснил почему. – Боюсь, что революционные улицы будут освещаться фонарями, празднично украшенными повешенными интеллигентами. А на смену Путину придет диктатор типа Муссолини – у нас есть кандидаты на эту “должность”».

Но как можно предотвратить этот взрыв? «Может быть, я идиот, но верю в эволюционный вариант», – признался Леонид Гозман. Для власти стимулом к переговорам может стать «осознание опасности», а возможно – раскол элит. Другой вопрос: кто сможет вести переговоры от лица оппозиции? Пока что это не ясно, поскольку «у нынешнего протеста нет лидеров», но такие лидеры сформируются естественным образом.

Предметом переговоров могут быть несколько пунктов. Во-первых, гарантии безопасности уходящей власти – это должна быть «игра с ненулевой суммой», подчеркивает Леонид Гозман. Во-вторых, реальные политические реформы. В-третьих, проведение честных выборов на основе реформированного законодательства. В-четвертых, и это, возможно, самое сложное, установление правил переходного периода и принуждение к исполнению этих правил (пресловутое и трудно переводимое на русский язык law-enforcement). Какой из вариантов – революционный или эволюционный – начнет воплощаться в реальность, покажут ближайшие месяцы.

Отвечая на вопросы студентов Вышки, Леонид Гозман в красках рассказал о том, как проводил день выборов 4 декабря и о своем задержании, об истории краха «Правого дела» и крайне негативном восприятии нынешних «лидеров» этой партии, о том, что он «не имеет отношения к президентскому проекту Михаила Прохорова», и как психолог поразмышлял о природе специфического «юмора» Владимира Путина.

 

Олег Серегин, Новостная служба портала ВЩЭ

Фото Никиты Бензорука